Не отгрызли. Ну надо же, благодетель! Азгар раздраженно покачал головой, уже осознавая, что легко не будет никому из них. Темно-коричневые плиты ложились под ногами, нарастали звуки — шелест, порыкивания, скрежет когтей… Когда-то давно он бы все отдал, чтобы заполучить себе темную гончую, считая их неким признаком статуса, престижа… Теперь оставалось надеяться только на защиту Карающего, но у богов обычно плохое чувство юмора. Это не очеловечившаяся Ттмара, которую до краев наполняла сила бывшего Владыки, и которая глаз с него не сводила. Эти предпочитают четыре лапы, хвост и хорошо если не кусь.

Сайнар, кажется, не беспокоился совершенно, уверенно спускаясь с небольшой лесенки, ведущей с моста на огромную площадку-арену, над которой нависали скальные уступы. Здесь кипела жизнь — раздавались рыки, поскуливания, визги. Мимо на всех лапах пробежала ватага щенков, на которых сердито рявкала позади, по всей видимости, мать.

Азгар на мгновение прикрыл глаза, а, когда распахнул, увидел перед собой высокую женщину в темно-синей тунике. Сверху незнакомка накинула теплый шерстяной плащ, а на руках были надеты жесткие кожаные перчатки. Она смотрела прямо спокойно, и от этой безмятежной, странной глубины чужих глаз стало вдруг неуютно и почти боязно.

— Мортэли, — Сайнар, словно очнувшись от морока, поклонился уважительно первым.

Мгновение поколебавшись, Азгар последовал за сыном.

— Мы прибыли для помощи к Смотрящему за питомником, — мужчина чуть коснулся изящных сильных пальцев, когда алькона сняла перчатки, и вздрогнул невольно — хорошо, что только внутренне, когда увидел, как изломаны и изранены её пальцы.

Женщина резко отдернула руки, посмотрев так, что он едва не отшатнулся.

«Хозяйка просит следовать пришлых за ней. Мы покажем вам ваши комнаты».

Голос? Но никто и рта не разомкнул, да и на женский он едва ли похож… Азгар резко обернулся, столкнувшись глазами с самой огромной гончей, которую он когда-либо видел — почти ему по грудь — с его-то немаленьким ростом.

— Какой красавец! — восхищенный шепот Сая. — Как тебя зовут? И почему твоя хозяйка не желает с нами общаться? — добавил уже шепотом, увидев, что алькона ушла далеко вперед, не следя, чтобы гости проследовали за ней.

«Не хочет. И упаси Смерть тебе попытаться донимать её вопросами, маленький Высший. Хотя… детей-то она любит. А вот слуге Карателя не поздоровится. Он чужак здесь».

Слышать это от псины… было неприятно, и Азгар быстро пошел вперед, нагоняя уходящую женщину. Внутри что-то ныло и рвалось вперед, ближе, так близко, как возможно, чтобы он только мог учуять её запах.

Неожиданно с губ сорвался низкий тоскливый рык, который заставил алькону резко повернуть голову. Внимательные светло-сиреневые глаза с тремя зрачками прошлись по нему, словно мысленно вертя в разные стороны и осматривая, ощупывая. Она подошла совсем близко — на расстояние дыхания, заставляя ощутить слабость и ломоту во всех конечностях. Узкая женская ладонь легла на груди — и вдруг все утихло, успокоилось, смирилось.

«Твой дракон… — низкий грудной голос обволакивал, заставляя терять связь с реальностью, — он просыпается, обращенный. Придется быть осторожнее»…

— Вы говорите? Это же вы сказали?!

Он дернулся, как юнец, сам не понимая — отчего. И почему его так невыносимо раздражает этот холод в светлых глазах, заставляет дергаться боль в чужой душе, скрытая под маской равнодушия.

Мелкий щенок, пробегавший мимо, нагло попытался его пометить, но был ловко отловлен за хвост, а, когда он выпрямился, женщина уже достигла входа в пещеры.

Что ж, надо полагать, что его первое служение будет преисполнено сюрпризов. В душе разгорался азарт и было отчего-то тепло-тепло.

Сайнар задумчиво посмотрел вслед отцу. Возможно, тот исцелится от прошлого куда быстрее, чем они все думали. А он сам? Обретет ли он здесь покой и нужен ли ему этот покой? Разве не желал он своей страны, своей власти по-прежнему, пусть и в глубине души? Готов ли он вернуться? Да. Но не сейчас… чуть позже… место наместника пограничных с айтири территорий будет ждать его столько, сколько понадобится. Слову Шэнне можно верить.

Молодой мужчина улыбнулся ярко-сиреневым лучам светил, чуть зажмурившись. Его настоящая жизнь только начинается и в ней будет место всему — и власти, и подвигам и… быть может, и любви тоже.

Эпилог

Рассыпаются жемчужины времени, тает, отсчитывая последние минуты, старая Эпоха, заканчивается срок рабства, разбиваются оковы. Альконы возвращаются домой, в возрождающуюся страну со всего мира. Они стремятся успеть на коронацию Шэнне и его избранницы.

Засверкал-засиял, рассыпаясь искрами, портал, оставляя на пороге комнаты высокую беловолосую молодую женщину, в чьих волосах ярко блестели две темно-лиловые пряди и её черноволосую смешливую спутницу.

— Вы долго, — сидящая у стола алькона порывисто поднялась им навстречу, блеснув золотом глаз.

— Тайла, не начинай! — отмахнулась, фыркая, гончая. — Я её только успокоила, не порти мою работу! Не каждый день у нас повелительницами становятся!

— Прекратите обе, — беззлобно пробормотала Риаррэ, стараясь сдержать смех.

Не так уж сильно она переживала, право слово. Разве что… совсем чуть-чуть. И вовсе не так, как они предполагали. Она не боялась ответственности — но подспудно понимала, что учиться придется ещё очень многому и очень долго. Правительница имеет куда больше обязанностей, чем простая алькона, особенно, учитывая то, что сейчас происходит в мире. Жаль, что Дьергрэ ушел, как и Сайнар, но она их понимала — а потому не стала останавливать. Мятущиеся души, в которых нет покоя, лишь ещё больше измучатся здесь, а вот там, в заоблачных далях… у них, возможно, будет свой шанс на счастье.

Тихо застучали в окно ветки серебристых деревьев — на улице бушевал ветер — дыхание Астальти, уже и листья распускаться начали. На душе было, несмотря на весь предстоящий титанический труд и многочисленные трудности, ожидающие в будущем, тихо. Там, свернувшись клубочком, царствовало счастье, и счастье это теперь было столь велико и всеобъемлюще, что стоило бы сообщить о нем и Кину…

— Есть ли ещё жизнь в этой светлой голове, Ярааа? — крикнули прямо в ухо, тут же получив хвостом.

— Мара, сейчас отправлю тебя вход сторожить!

Гончая лишь звонко рассмеялась, вертя на руке изящный серебристый браслет — и не будь она Благословенной — Йаррэ точно знала, кто его ей подарил. Похоже, у бывшего Владыки действительно исключительно серьезные намерения.

Тайла же была, как и всегда, строга и серьезна. Темные глаза смотрели задумчиво и внимательно — но какие вопросы мучали скрытную алькону, Йаррэ давно уже перестала пытаться выяснить. Захочет — сама расскажет. Нет — это её личное дело. У всех есть тайны, которые они хотели бы оставить при себе. У них всех есть прошлое, которому лучше бы не быть, и ворошить его лишний раз… не стоит.

— Я бы хотела, чтобы вы обе сегодня стояли за моим троном, — сказала негромко, внимательно смотря на тех двоих, кто поддерживал её в трудные минуты и помогал даже тогда, когда она не просила. Именно это и называется настоящей дружбой.

Она полностью осознавала последствия своей просьбы, но… пришла пора формировать свой собственный близкий круг доверенных лиц. Это сейчас альконы растеряны, раздавлены прошлым, но, благодаря помощи Матери, да и свойствам собственной натуры, они оправятся быстро, очень быстро… вот тогда и начнут разворачиваться настоящие интриги. Главное — успеть, до этого время ещё есть.

— Ты действительно этого хочешь?

Две пары глаз уставились с неусыпным вниманием, а потом Тайла вдруг поднялась одним слитным движением и опустилась на одно колено.

— Я буду счастлива служить вам, моя госпожа! — усмехнулась уголком рта, склонив голову, и неожиданно продолжила. — Ты стала для меня дорогим, драгоценным альконом, Риаррэ. Я горжусь тем, что ты оказываешь мне такое доверие, и никогда тебя не подведу.